На пути в российский Кембридж

Тверской университет ищет выход из аномальной зоны

В прошлом номере «БТ» мы говорили о возможных путях развития Твери, которая все больше входит в зону действия московской агломерации. Выбор невелик: либо отдаленный спальный район, либо промплощадка, куда выводится тяжелая промышленность, либо наукоград.

К развитию города как наукограда у Твери довольно много предпосылок. Расстояние от Москвы примерно такое же, как от Лондона до Оксфорда или Кембриджа. Кстати, пока печатается этот номер, делегация администрации Твери отправилась в Кембридж устанавливать побратимские отношения с этим городом, который должен стать для нас образцом (Оксфорд уже «заняла» Пермь, также активно ищущая свой путь в постиндустриальном мире).

В Твери комфортно жить и учиться. А главное, в Твери есть большой университет, а в университете этом, с недавних пор – молодой и энергичный ректор. О том, как сделать вузовскую науку и университет в целом ведущим фактором экономики региона, мы беседуем с ректором Тв ГУ Андреем Белоцерковским.

Досье: Андрей Владленович Белоцерковский более года является ректором Тверского государственного университета. Окончил физико-механический факультет Ленинградского Политехнического института им. М.И.Калинина по специальности инженер-физик. С 1978 по 1981 г. работал по распределению инженером, старшим инженером, затем и.о. начальника лаборатории НИИ Командных приборов. Начинал работу младшим научным сотрудником в Ленинградском гидрометеорологическом институте (ныне Российский государственный гидрометеорологический университет). С 1990 по 1992 по линии Минобразования СССР находился на научной стажировке в Хоккайдском университете (Япония). С 1993 по 1996 г., работая доцентом, закончил докторантуру РГГМИ и в 1996 г. защитил диссертацию на соискание степени доктора физико-математических наук. В 1997 г. получил должность, а в 1998 г. звание профессора по кафедре экспериментальной физики атмосферы РГГМУ. С 2001 по 2004 г. был приглашен профессором в Чикагский университет (США). С 2004 г. работал проректором РГГМУ по УМО. Является почетным членом Японского метеорологического общества, членом Американского географического общества, членом Европейского метеорологического общества, членом Европейского географического союза, экспертом по образованию ЮНЕСКО. Член Президиума координационного совета учебно-методических объединений и научно-методических советов вузов РФ. Председатель диссертационного совета по присуждению степени доктора наук. Свободно владеет английским языком, может общаться на японском языке.

Является крупным ученым с широким международным признанием в области адаптивных стохастических методов моделирования мезомасштабных метеорологических процессов, автор 80 научных трудов в России, США, Японии, Канаде и других странах, в том числе 4 монографии и 3 изобретения. Значительная часть публикаций посвящена методам анализа и прогноза природных процессов с использованием адаптивных стохастических моделей. Практическая деятельность и научные интересы, также как и немалая часть публикаций последних лет А.В. Белоцерковского, посвящена вопросам реформирования высшего образования, проблемам его качества, классификации образовательных программ, инновационным образовательным технологиям, структурной и организационной перестройке системы учебно-методических объединений вузов России. А.В. Белоцерковский является международным экспертом и членом рабочей группы по новым технологиям в метеорологическом образовании Всемирной метеорологической организации.

— Андрей Владленович, первый вопрос – по вашей специальности. С чем мы столкнулись этим летом, это аномалия, или и дальше будет такая жара?

— Аномальный антициклон, стоявший над Россией большую часть лета – вполне в рамках амплитуды климатических колебаний. Идет глобальное изменение климата. Становится теплее на какие-то десятые доли градуса, но из-за этого в атмосфере увеличивается количество водяного пара. А в атмосфере он – как порох. Повышается количество аномалий. Повторение – будет. Будет и аномальный холод, и засухи, и наводнения. Вот, этим летом от наводнений страдает Польша, Германия. А если бы циклон чуть-чуть сместился на восток, так же заливало бы нас.

 — Обнадеживающая перспектива, нечего сказать. А каковы перспективы высшей школы? Вы возглавили Тверской государственный университет около года назад. Что вам бросилось в глаза в первую очередь?

— Я пришел в апреле прошлого года, и первое впечатление у меня было двоякое. С одной стороны, очень хорошее впечатление. А с другой стороны, на глаза наворачивались слезы.

Я увидел настоящий большой университет, с традициями. Здесь сохранились научные школы, которые сегодня практически не удалось сохранить крупным вузам Москвы и Санкт-Петербурга. Но состояние материально-технической базы очень тяжелое. Проблемы здесь накапливались долгое время, и так просто их не решить. У нас общие для российских высших учебных заведений беды усугубляются тем, что в Тверском университете много гуманитарных направлений, которые хронически недофинансировались еще с советских времен. Естественнонаучные исследования невозможны без современного дорогостоящего оборудования, поэтому эта сфера тоже пострадала существенно.

Скажу так, если сравнивать с тем, что было лет 15 назад, положение университета сейчас хуже. Но оно лучше, чем у ряда вузов в той же Москве.

— Как вы относитесь к идее, высказанной в прошлом номере «БТ» главным Архитектором Твери Андреем Колесниковым – превратить Тверь, стремительно входящую в московскую агломерацию, в наукоград, университетский город? Ведь не секрет, что пока молодежь, наоборот, рвется из Твери в Москву.

— Я тоже считаю, что университет должен стать главным «градообразующим фактором» Твери. Это не значит, сузить Тверь до масштабов университета. Университет должен вырасти до общегородских масштабов – морально и материально.

Крупный университет не может находиться в мегаполисе, это неправильно. В Твери настолько удобно жить и работать, что не сравнить ни с Москвой, ни с Петербургом. Если в Новосибирске удаленность создает чувство изолированности, здесь этого нет. Шесть раз в день курсирует «Сапсан» — чтобы, при желании, пользоваться всеми благами столичной жизни без столичных «издержек». В Твери за 15 минут можно добраться в любую точку города, это немыслимо для человека, привыкшего к столичным пробкам, где дорога на соседнюю улицу может занимать несколько часов.

Люди образованные ценят экологию, свежий воздух. В Твери, в отличие от моего родного Санкт-Петербурга, снег долго сохраняет белый цвет, после того, как выпадет. А там он через часов восемь уже черный. Все это лето я с семьей – с женой, 13-летней дочкой и четырехлетним сыном – провели в городе. Не было потребности куда-то уезжать. Здесь воздух чище, чем там, где под Питером мы несколько лет снимали дачу.

Тверь стоит на трех реках, здесь есть возможности для отдыха. И имеется инфраструктура для молодежной жизни. Плюс, конечно, большое количество уже действующих вузов. Я считаю, это достойные предпосылки для превращения Твери в «иннополис» — город, экономика которого основана на генерации знаний.

— Т.е. стать конкурентом Сколково?

— Чем больше таких городов, тем лучше. Сколково – лучше, чем ничего. Однако пока там имеется лишь дорогая недвижимость – ни научных школ, ни просто ученых…

Шансы стать «иннополисом» у Твери есть. Другое дело, что регионального ресурса на это не хватит, должна быть государственная программа.

— Для того, чтобы конкурировать со столичными вузами, в университете должны быть «брендовые» преподаватели, профессура, способная привлечь студентов либо мировым именем, либо особым педагогическим талантом. Вы сами работали по приглашению высших учебных заведений Японии и США. У нас профессура, если можно так выразиться, малоподвижна, заслуженного деятеля науки из родного города в другой российский город переманить сложно. Недавно прошла информация, что существует особая правительственная программа – выделяются гранты для приглашения в российские вузы зарубежных ученых. Как обстоят дела в нашем университете?

— Мы подали три заявки на ведущих ученых. Не зарубежных, а просто хороших, известных ученых, которые могли бы создать у нас лабораторию, научную школу.

Есть мнение, что дескать, это несерьезно, и те же деньги, что тратятся на приглашение специалистов извне, можно было бы потратить на своих преподавателей. Но есть такое понятие «имбридинг», вырождение. В высшей школе на Западе и Востоке идет с этим серьезная борьба – постоянно ищутся «свежие мозги», добавляется «свежая кровь».

В России это сдерживается жилищной проблемой. Я вижу выход в том, чтобы создать инфраструктуру съемного жилья, хороших квартир для временно приглашенных в Тверь профессоров. Это общемировая практика, которая когда-то была развита и в России. Весь Петербург застроен «доходными домами», где в позапрошлом веке сдавались мебелированные квартиры. Я сам снимал такое жилье, когда читал лекции в США, и скажу, что это очень удобно.

— Для того, чтобы университет играл в экономике города ведущую роль, надо, чтобы в обществе снова вырос престиж преподавательской, научной деятельности. Для этого, конечно, нужно, чтобы такая работа достойно оплачивалась. Как, по-вашему, это решаемо?

— Люди, которые занимаются наукой, делают это не ради денег. Но денег, конечно, должно быть достаточно – ровно так, чтобы не думать о них, не отвлекаться.  

Сейчас многие ученые пользуются системой грантов. Это позволяет получать неплохие доходы при невысокой вузовской зарплате. Правда, количество грантов небольшое, а конкуренция серьезная. Гранты, в основном, российские, государственные.

Работа с грантами формирует совершенно другой подход к своей деятельности. Я пытаюсь изменить отношение профессорско-преподавательского коллектива ТвГУ, повернуть его в эту сторону. Перелома не произошло, но изменения наметились. Те, кто вошел во вкус, уже научились зарабатывать, занимаясь наукой.

— Как вы считаете, поможет ли курс на модернизацию, предложенный президентом Медведевым, как-то исправить положение в отечественной высшей школе?

— Я аплодирую модернизации обеими руками. Понятно, что если быстро не провести ее, страна может оказаться на задворках цивилизации. Но чтобы столкнуть положение дел с мертвой точки, надо бросить на образование и науку весь бюджет. Лично я так бы и сделал, кстати.

— Как вуз может самостоятельно зарабатывать деньги? Известно, что недавно был принят специальный закон об инновационных предприятиях  в высшей школы.

— Российская высшая школа еще не имеет опыта зарабатывать деньги, добиваться реальных коммерческих результатов. В Европе крупные фирмы обращаются к университетским лабораториям, чтобы они проводили исследования. В США идут другим путем – создаются компании при университетах.

Закон 217-ФЗ о создании малых инновационных предприятий (МИП) при вузах, принятый в августе 2009 года, разрешил инновационную экономическую деятельность при вузах, но есть много проблем. Образно говоря, если до его приятия у нас были связаны все руки и ноги, то сейчас закон освободил одну руку. Остальная нормативная база не изменилась, инновационные предприятия должны входить в рынок на общих условиях. Университет может дать только идею. У наших предприятий нет никаких налоговых привилегий, хотя, на мой взгляд, вузы надо делать особой экономической зоной, как технопарки. Надеюсь, законодательная база будет доработана.

В Тверской области создан венчурный фонд, сформированы гранты, по которым малые предприятия при вузах могут получать дополнительное финансирование. Объявлен конкурс на инновационную инфраструктуру. Ведь существует отдельная проблема с регистрацией интеллектуальной собственности, постановкой ее на баланс, выдачей патентов. Пока этот вопрос не будет проработан, трудно начать что-либо делать (прим. уже после проведения интервью, пришло известие, что Тверской государственный университет победил в конкурсе программ развития инновационной инфраструктуры среди ведущих российских вузов).Впрочем, 217-й закон уже пригодился ТвГУ, где создано две инновационные компании – «Фотоника» и «Андроника». Это традиционно развитое, и востребованное в реальном секторе направление на нашем физическом факультете – кристаллография. Надо сказать, что ТвГУ создало инновационные предприятия первым из тверских вузов.

На подходе – компания «Лекторика», которая будет заниматься разработкой программного продукта для дистанционного обучения. Готовят свои бизнес-проекты на факультете психологии, на юридическом факультете. В идеале, вокруг университета должно появиться не меньше 20-ти таких компаний.

В наукоемкой сфере, больше чем где бы то ни было, важно, чтобы административный контроль сменила свобода и саморегулируемость. Посмотрите, именно те сферы, в которые меньше всего вмешивалось государство, в России выросли до международного уровня. Я имею ввиду IT-компании, которые, в отличие от нефти и газа, до последнего времени не интересовали федеральное руководство.

— Как университетская наука может взаимодействовать с отечественной промышленностью, тем же машиностроением?

— Есть специальная федеральная программа интеграции крупных предприятий с университетской наукой. Государство дает деньги, но предприятию – для заказа исследований в высшей школе. Сейчас мы пытаемся получить средства по этой программе, за работы для ржевской «Электромеханики», московского завода «Электрон» и одного из зеленоградских предприятий. Конкурс проводит Министерство образования. Количество грантов ограничено, и за них борются, в том числе, московский физтех, другие знаменитые российские вузы. Однако, мы надеемся на успех.

— И последний вопрос. Ваши планы на будущее?

— В Твери я надеюсь прожить никак не меньше десяти лет. Надеюсь,  я увижу, как Тверь превратится в университетский город. И в наш университет будет стоять очередь из преподавателей, как в американские вузы.

— Будем на это надеяться!